— Мне здесь нечего делать, — эльфийка откинула со лба непослушную светлую прядь. — Здесь все такое… фальшивое.
— И всё из-за разрыва с Азаром? — поинтересовалась я и тут же пожалела о сказанном. Эльфийка с негодованием уставилась на меня.
— Какой бред! Но что ещё можно ожидать от человека!
Я покачала головой: разговоры сегодня не клеились.
Хельма принялась что-то говорить о молодости и радостях жизни, о поспешно принятых решениях, о парнях, но Нарома, кажется, её не слушала. Она не отрывала взгляда от посадочной полосы. Объявили о начале регистрации на какой-то рейс. Слушая Хельму, я пропустила название города прилета мимо ушей.
— Мне пора, — Нарома вскочила со скамейки, как пружина, оборвав дворфийку на полуслове.
— Ты все же решила…, - Хельма не сдавалась.
— Знаете что, — Нарома сощурилась, с усмешкой глядя на нас. — Мне вас жаль. Не тратьте на меня время, господа. Для вас это пара часов, для меня — всего несколько мгновений. Когда вас будут жрать черви, я буду ещё молода. Мне искренне жаль вас. Тебя, дворф, — она повернулась к Хельме, которая смотрела на эльфийку, разинув рот.
— И особенно тебя, человечек, — Нарома ослепительно улыбнулась мне. — Ты злобная и высокомерная тень, не более.
Эльфийка провела рукой по светлым волосам, блаженно вздохнув, и взялась за ручку чемодана.
— Прощайте, — она заскользила прочь, легкая, как шелк, светлая, как луч солнца, и холодная, как вода омута.
Какое-то время мы молча следили за удаляющейся фигурой.
— Вот тварь, — процедила Хельма. — Никак не ожидала такого поворота событий.
— Не все же мне говорить гадости, — я покачала головой. — Чем мы её обидели?
— Тем, что мы не эльфы, — мрачно отозвалась дворфийка. — Пойдем, нужно поддержать Инз. Ей сейчас нелегко.
Я кивнула, с трудом отрывая взгляд от удаляющегося перламутрового чемоданчика.
Им всем есть куда возвращаться.
Глядя на прощавшихся орка и негурку, я в полной мере смогла прочувствовать свое собственное одиночество. Он возвращался домой, и Инз клятвенно обещала, что летом обязательно приедет к отцу.
А куда я поеду летом?
* * *
Занятий по истории у нас больше не было, и с профессором Бонэсом мы увиделись во внеучебное время. Он забрал листки с записями и долго читал их или делал вид, что читал, бубня себе что-то под нос. Больше раздражал тот факт, что Нарома свою часть задания историку так и не отдала, о чем он не применил нам напомнить.
— Что насчет допуска? — спросила я, прослушав тираду о безответственности и безалаберности некоторых студентов.
— Приходите на экзамен — там будет видно, — отрезал Бонэс.
Мы с Азаром вышли из преподавательской и остановились подле автомата с медовой газировкой.
— Что, удрала от тебя Нарома? — автомат выплюнул мне сдачу, но воды в стакан так и не налил. — Эй, что за фигня?
— Она вела себя как-то странно, — Азар с размаху приложился кулаком по автомату. Тот чихнул и выпустил в стакан желтоватую струю. — Заявила, что не будет путаться с низшей расой.
— Видела её в аэропорту. Нам она сказала то же самое, — я взяла стакан.
— Синдром эльфийского идеала.
— Разве только эльфийского? — я хотела было глотнуть газировки, но мне не понравился запах. — Это машинное масло, что ли… Представитель любой расы считает именно свой народ вершиной эволюции
— Только у эльфов это возведено в ранг национальной идеи, — Азар взял у меня стакан, понюхал, а потом засунул руку под кран. — Хм… Это и правда масло. Ты что-то сломала.
— Иди к демонам, это ты двинул по нему!
— Что здесь происходит? — Бонэс высунулся из двери. — Что вы тут стоите?
— Уже уходим, — Азар поставил стакан под кран. — До свидания.
Бонэс смотрел нам вслед, пока мы не свернули к лестнице.
* * *
Перед экзаменом по истории я не спала всю ночь, и наутро голова просто раскалывалась. На улице моросил дождь, но сквозь облака пробивались лучи зимнего солнца. От его света болели глаза.
Бонэс не сказал мне ни слова о дополнительном задании. Я увидела себя в списке допущенных, когда выбирала билет, и теперь гадала, неужели моя выходка осталась без внимания. Несмотря на общее недомогание, я довольно быстро написала ответы на три вопроса по истории мира.
— Будем надеяться, ваши ответы не так плохи, как ваше самочувствие, — сострил Бонэс, когда я передавала ему листок.
— Бессонная ночь.
Неделя пролетела как по щелчку пальцев. С Гранто мы уже не занимались. Он заявил, что если мне повезет стать студентом, то мы встретимся в следующем семестре.
Языкознание и самоисцеление, как я и предполагала, не доставили особых хлопот, а вот протектеристику и атаку я едва не запорола.
Экзамен был сдвоенным, нам предлагалось описать основные принципы самозащиты и атаки с применением абстрактных полей, сгенерировать три основных прикрытия: щит, отвод и "лассо" и два основных атакующих заклинания: тепловой луч и шаровую молнию. Сдавались в парах, мне выпал гоблин, Сиф, довольно тихий и молчаливый представитель своей расы.
Щит я исполнила довольно сносно — луч ударил мягко и даже не подвинул меня, молнию я направила аккурат в стену, хотя следовало вернуть её отправителю, а вот "лассо", которое должно было замедлить движения противника и дать мне фору, вернулось ко мне грамотным отводом гоблина. Я свалилась на мат и мгновение созерцала потолок, пока грустная морда моего противника не появилась в поле зрения.
— Продолжим? — спросил он, протягивая руку.
— Мисс Тейер, вы будете атаковать? — спросил профессор Каризмар, мощный, темно-зеленый негур с глазами, похожими на огоньки свечи.
— Да, — я поднялась на ноги, не приняв гоблинскую лапу.
Между заклинаниями должны были быть промежутки времени, позволяющие претенденту оценить результат защитного приема. Я же так разволновалась, что ударила сначала тепловым лучом, а потом, фактически сразу швырнула шаровую молнию. Сиф кинул лассо, и молния ушла далеко к потолку, оставив там серый след. Запахло паленым.
— У вас проблемы с координацией, контролем и оценкой ситуации, мисс Тейер, — заметил экзаменатор, выводя оценку. — Хорошо, но не очень. Мистер Сиф, всё отлично.
— Благодарю, — зевнув, гоблин взял свою ведомость и удалился.
Я завидовала его спокойствию. Кроме всего прочего, с двумя "хорошо" высокая стипендия мне не светила.
— Тренируйтесь, мисс Тейер. У вас должно получиться, — негур сверкнул глазами, протягивая мне листок. — Всего хорошего.
На выходе из корпуса меня поджидал профессор Гранто. Он прохаживался по мокрой от дождя аллее под медовыми кленами, которые теперь стояли голые и серые и их будто бил озноб — ветки тряслись и крючились под порывами сырого ветра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
